дачи не надо, или Презрение к деньгам
Уважаемые читатели, вы ходите по магазинам? Странный вопрос, не правда ли? Конечно же, вы ходите по магазинам. И вы можете часто наблюдать то, свидетелем чего становлюсь я, каждое утро выходя на прогулку с собакой и покупая свежий хлеб в ларьке. И что же я вижу каждое утро? Я вижу определенное действие и слышу слова, сопровождающие оное действие:
- Да ладно, не надо.
Слова, сказанные со снисхождением в голосе. Как-то даже свысока сказанные. А чего «не надо?» А сдачи не надо. Двух, трех копеек. Пяти. Иногда – десяти. Интересны мне стали люди, отказывающиеся принять сдачу. Вот их общий, так сказать, собирательный портрет: в основном – мужчины; возраст – различный, хотя старики, обычно, мелочью не брезгуют; вид – неряшливый, одежда – дешевенькая, синтетическая какая-нибудь; стрижка отсутствует. Зато взгляд на продавщицу бросаемый, когда произносится фраза «сдачи не надо» - как у орлов горных. Выразительный такой. Горделиво-обидчивый. Или презрительно-сморщеный. «Фи! Мне? Да это не деньги!» Вроде бы даже оскорбительно мужчине-покупателю этому, что дама-продавщица о нем могла подумать такое.
Мне пришлось как-то несколько вечеров подряд иметь возможность наблюдать в одном киевском гастрономе за покупателями. Так вот – результаты моего «исследования» были поразительны! Чем выше благосостояние человека, тем серьезнее он относится к деньгам. Даже к тем деньгам, которые обзывают мужики в синтетических рубашках «не деньгами». Подъедет такой на БМВ новенькой, поблестит очками в золотой оправе, выберет продуктов гривен на триста, расплатится на кассе. А потом аккуратно сдачу соберет до последней копеечки, поблагодарит вежливо продавщицу и укатит в квартиру свою с ремонтом обалденным. Зато придет мужик с соседней стройки, купит водку за семь пятьдесят и бросит продавщице через плечо, от кассы отходя – «сдачи не надо!» Как облагодетельствовал девчонку пятьюдесятью копейками. Шиканул, вроде бы как…
Мне думается, что ни в одной стране мира нет подобного отношения к деньгам. Отношения нелогичного, потому что презрение мелочь вызывает преимущественно лишь у тех, кто настолько же далек по благосостоянию от среднего класса, как, к примеру, далек по уровню умственного развития пан Леонид Кучма от сэра Чарльза Дарвина. В связи с этим вспоминается мне история некой Татьяны, давней подруги нашей семьи, проживающей ныне в США. Вернее, история встречи Татьяны с одним человеком. Но – по порядку…
…История началась в далеком 1941. Таниного деда Степана призвали в армию. Он оставил в тылу рыдающую жену с двумя детьми, перекрестился и отправился навстречу своей судьбе. Был пленен, как и миллионы советских военнослужащих, в первые месяцы войны. Подобно герою фильма «Судьба человека» объехал половину Германии, намахался киркой на рудниках и каменоломнях, ходил по краю жизни и смерти, несколько раз пытался бежать, но был схвачен. Чудом дотянул в концлагере до прихода союзных войск и был освобожден американцами.
Будучи человеком отнюдь не глупым, смекнул, что на родине имеет все шансы попасть в не менее суровые условия пребывания еще лет на пятнадцать. И решил не возвращаться. Двинул Степан в Америку. И начал свой долгий путь по лестнице, к успеху ведущей. Кем он только не работал! Таксистом, шахтером, посудомойкой, кинооператором, водителем школьного автобуса… Потом перебрался в Техас. С чего конкретно Степан начал свой бизнес – история умалчивает. Известно лишь, что спустя двадцать три года после приезда в Америку стал Степан миллионером. Одним из богатейших людей Техаса. Вот так вот. Американская мечта на примере парня из украинской деревни.
Шли годы. У сыновей, брошенных Степаном на Украине, родились дети. Сами сыновья чувствовали себя весьма комфортно. Один – инженер на заводе Арсенал, второй – таксист. Неплохие, по меркам советского союза, профессии. И вот им обоим приходят письма из далекой и такой страшной (там ведь все с пистолетами ходят!) Америки. Пишет им их отец о том, что болен, что хочет видеть их у себя, что и денег заработал много и бизнес создал, а наследника не родил на чужбине. Пишет им отец, чтобы матери кланялись за него. Что не было у него выхода иного в далеком сорок пятом, а теперь уж не сможет в глаза, когда-то родные, смотреть…
В общем, приглашал их отец к себе в Техас. Один из сыновей, что инженером работал, почесал лоб да и отказался, осознав всю трудность своего отъезда в далекие Штаты. Второй же махнул рукой и начал готовиться. Он смог выехать в Израиль как еврей (а чего стоило ему, чистокровному украинцу, получить необходимые справки – отдельный разговор) и оттуда рванул в Америку. Перед отъездом поцеловал дочь свою пятилетнюю, жену рыдающую (как оказалось – в последний раз поцеловал) и отбыл в неведомое…
Вынырнул он из неведомого уже через девятнадцать лет в виде телеграммы, дочери адресованной. В ней извещал бывший советский таксист, а ныне – преуспевающий американский бизнесмен и нефтяной воротила, о том, что намерен дочь свою единственную посетить. Таня работала официанткой в ресторане, была девушкой не по годам сообразительной и, что при союзе особо ценилось, пробивной. В свои двадцать четыре на Жигули ездила, деньги неплохие зарабатывала. Но такое событие – приезд папы-миллионера - не могло не заставить девушку напрячь все силы и бросить их на подготовку к приезду родителя.
У подруги была одолжена люстра из хрусталя, у друга – несколько картин. В ресторане позаимствовала Татьяна сервиз на двадцать четыре персоны, а бесчисленное количество деликатесов заказано ею было наперед. Все свои сбережения бросила Таня на подготовку к приезду папы. И он прилетел. Обнял дочь в аэропорту, подивился наличию у нее собственного автомобиля (вымытого и начищенного до зеркального блеска). В квартиру дочери вошел и рот от изумления раскрыл. По стенам – картины, под потолком – люстра хрустальная. Сама Таня одета по последней моде, в золоте и жемчугах (самым трудным было одолжить у подруги жемчужное ожерелье, но ничего - сдалась). Похмыкал папа и поехал вместе с дочерью на рынок, за продуктами. Таня все оплачивала из своего кармана, а папа что-то постоянно записывал в маленький блокнотик.
Подруги Тани уж волноваться начали:
- Что это он пишет там?
Таня разводила руками:
- Привык, наверное, в Америке, все записывать…
- Сдачи не надо! – несколько раз широким жестом отказывалась Таня на рынках от мелочи. Папа смотрел странно, записывал. Хмыкал…
Наступил вечер. За шикарно накрытым столом собрались самые близкие друзья. Некоторые не верили, что этот простенький человечек, восседающий рядом с Таней, – миллионер. Не очень походил. Что в нем было особенным и бросающимся в глаза – так это часы золотые. Остальное – как у заурядного «интуриста». Под конец застолья слово взял Танин отец. Он встал с бокалом шампанского в руке и тихо начал:
- Знаете, летел я сюда и думал – как живет моя дочь, чем дышит? Все ли так плохо у вас, как нам иногда кажется из-за океана? И я кое-что понял. Сейчас попытаюсь объяснить…
Он достал из кармана брюк тот самый блокнотик, в который записывал каждую покупку на рынках.
- Вот… Сумма, потраченная моею дочерью на покупки, приуроченные к моему приезду – астрономическая. По моим меркам – несуразно большая. Кроме того, как я понимаю, к моему приезду готовились заранее, - отец обвел взглядом стены, увешанные картинами, и Тане на секунду показалось, что он догадался – откуда полотна.
- Вы богато живете! Вы – очень богаты, как я вижу!
Все зарделись. Эффект был достигнут. В грязь лицом не ударили…
- Еще одно удивило меня безмерно. Моя любимая дочь настолько богата, что не берет сдачу на рынке! – он обвел взглядом всех присутствующих так, будто сообщил что-то удивительное и невозможное. На него смотрели с непониманием. Ну, так что же? Ну шиканула. Тоже мне…
Странный техасский миллионер посерьезнел:
- Так вот, дорогие мои. Пока вы так относитесь к деньгам, не будете вы жить хорошо. Вы будете пускать пыль в глаза, будете не забирать мелочь в магазинах, будете покупать деликатесы втридорога, чтобы «быть не хуже других»… Зачем вы так поступаете? От широты души? Мне было бы достаточно обычного тихого ужина, сготовленного на этой кухне, а не в ресторане. Мне было бы вполне достаточно того, что едите вы. Мне не нужно есть обязательно с серебра и пить с золота. Я считаю деньги. Всю сумму я Танюше верну, разумеется, но от себя скажу – я бы так деньгами не сорил. За встречу!
Он выпил шампанское и опустился на стул. Прошло много лет с того дня, но никто из присутствовавших тогда на ужине не забыл речи Таниного папы. Они рассказывали об этом своим детям, а их дети рассказывают сейчас это своим детям. И я, сын одной из гостей, передаю вам дословно тот монолог, сказанный много лет назад миллионером, удивленным нашей расточительностью и желанием «шикануть». Таня уехала в Америку и уже там поняла полностью всю концепцию богатых людей, считающих каждый цент…
Мне думается, что там, где деньги не считают, их попросту нет. Форумы в Интернете пестрят заголовками с призывами помочь голодающим детям Лаоса. Кто пишет в эти форумы? Те, у кого денег совсем чуть-чуть. Те пишут, кто одет плохонько, кто обут дрянненько. Те горят помочь абстрактным детям, у кого дома свои батон с маслом деликатесом считают. Кто в метро попрошайкам подает охотнее всего? Те, у кого денег – от зарплаты до зарплаты. Кто сдачу в магазинах не забирает? Те, у кого завтра денег может и не быть вовсе. От кого мы чаще всего можем услышать фразу - «Это не деньги!»? Не от обеспеченных людей, как ни странно.
У меня есть знакомый. Человек богатый. Так вот, я был поражен как-то, увидев, как он, выходя из своей машины стоимостью в несколько десятков тысяч долларов, обронил мелочь на асфальт. Нагнулся и собрал! Не махнул рукой презрительно, а собрал. Перед этим нагнувшись. Корона не упала. И я понял тогда то, что потому-то он и богат, что к деньгам относится по-особенному. Без презрения глупого.
Я желаю вам всем стать богатыми. Начните с малого – с мелочи в магазинах. Деньги стоят того, чтобы их уважать. И когда вы начнете уважать их, они начнут уважать вас. И будут с вами дружить. Крепкой, настоящей дружбой.
Автор: Анатолий Шарий
